Подсчёт

 

Дни осени подбить итог велят,

И многие, с усердием пчелиным,

Считают по курятникам цыплят,

А я посчётом тешусь журавлиным.

 

В курятниках стоит вселенский ор,

На счётчиков налипли перья с пухом,

А мне дороже выйти на простор

И счёт вести не только глазом – ухом.

 

Да, если даже я глаза прикрыл,

То голосам и свисту крыльев внемля,

Определяю сколько в небе крыл

И голосов родную славят землю.

 

Курлычит стая, в теплый край спеша,

Её вожак уводит за собою.

И до весны сыта моя душа,

Она сыта без птичьего убоя.

 

 

 • 

 

 

Звёздный случай

 

Ночь. На луже слойка льда

Гнётся, как фанера.

В небе ярче всех звезда,

Думаю – Венера.

 

Ярче всех она огней,

К ней тяну я руку,

Может, жизнь найду на ней,

Осмею науку.

 

На прогнутом льду стою

И себе не верю:

Кто-то руку жмёт мою

В звёздной атмосфере.

 

Кто-то хваткой неземной

Руку жмёт всё туже,

Так, что треснул подо мной

Гибкий лёд на луже.

 

По колено в луже я.

Льда поступком мерзким

Связь оборвана моя

С существом венерским.

 

И была она скора,

Скоростнее света.

Пусть науки доктора

Обхохочут это.

 

Не смутит меня никак

Смех учёной касты.

На Венере есть чудак,

Он, как я, рукастый!..

 

 

 • 

 

 

Бессонница

 

Мои года вступили в кризис некий,

теперь в любую из ночей моих

бессонница мне поднимает веки,

как нечисть – Вию поднимала их.

 

Бессонница – не в образе голубки,

ввергая в ужас ночи тишину,

все бывшие дурацкие поступки

она мне предъявляет как вину.

 

Бессонница пристала, как зараза.

Неисчислимо вин моих число.

Что я винюсь – меня ещё ни разу

от речи прокурорской не спасло.

 

Бессонница. Я думаю, что скоро,

меня лишая простенького сна,

уже для оглашенья приговора

придёт в судеской мантии она.

 

Как много снов моих она потратит,

преобразившись в нового спеца?

Мне, может, лет оставшихся не хватит,

чтоб приговор дослушать до конца.

 

И пусть она вердикт свой оглашает,

ей не прикажешь: «Прочь уйди, назад!»

И больно мне, что спать она мешает

Любимой – в чём я, каюсь, виноват.

 

 

 • 

 

 

О славе

 

Знает творческая слава,

что приятна мужикам,

и не мудрствуя лукаво

прибирает их к рукам.

 

Слава - муза, слава - лярва,

у неё есть мёд и гнёт.

Одному напялит лавры

и другому подмигнёт.

 

За нос третьего поводит

дней десяток и ночей.

От того так много бродит

У Парнаса носочей.

 

Тронул нос я свой ребята:

тоже, вроде, длинноват.

В этом слава виновата.

В этом я не виноват.

 

 

 • 

 

 

* * *

 

О, луг российский, он готов

цвести по-русски, до упада.

Не уберечься от цветов

на нём и горестному взгляду.

 

И не пытаюсь я беречь

к цветам стремящиеся очи.

Давно, для многоцветных встреч

дорогу знаю – покороче.

 

В конце дороги той – трава.

Среди травы с рассветной рани

слилась люпина синева

с румянцем розовой герани.

 

Цвет колокольчик голубой

бутоны держит нараспашку.

Он видеть рад перед собой

ведунью, белую ромашку.

 

О них кузнечик озорной,

перебивая песнь пичужки,

в зелёной чаще травяной

поёт стрекучие частушки.

 

Поёт кузнечик-сорванец.

И луг под синью небосклона

несёт цветущий свой венец

достойней, чем монарх корону.

 

И я, найдя кратчайший путь

с чужбины в отчую округу,

спешу на верность присягнуть

Россией венчанному лугу.

 

 

 •