Обрастал стихами, а тополь кольцами,
До поры храня в сокровенной броне коры,
Образ тайный питая соком земли и солнца,
Топоры, кляня, ох уж эти мне топоры.
- Для растопки годится?
- Да, пересохло даже.
- Горький запах. От горя?
- От здешних трав.
Всё не то, пусть горит же с углём и сажей.
Сизым дымом, воздухом, пылью став.
Говорят: «Не вырубишь». Ох, жестокая
Жизнь деревьев и этих плохих стихов.
- Кто-то любит?
- Не знаю, спроси у тополя.
- Нету тополя, срублен для шашлыков.
•
Пирог, нет два, огромные,
И праздничный салют.
И, от природы скромные,
Поэты водку пьют.
А после в кофтах жёлтых,
В цилиндрах и в очках.
Они гоняют толпы,
Купаются в ручьях.
А публика на это
С почтеньем из окна:
«Сегодня день поэтов -
И праздник и весна».
•
Крой снежинок от кутюр, по лекалам тем, что надо,
Геометрию фигур, оценить успеешь взглядом-
Рой снежиный пролетит, робким строем в бесконечность.
Да, конечно все шести-, восемнадцатиконечны.
Ты стоишь, оцепенев, не от холода и страха,
Вдруг, мурашки по спине - о шестиконечных лапах.
И становится окно вроде белого квадрата
И понятно, что давно пропадает мир куда-то.
Так ведь можно умереть, не составив слово «вечность».
Нет не страшно, если смерть восемнадцатиконечна.
Нет не страшно, ведь зима так умна, супрематична,
И рисует у окна жизнь кристаллов симметричных.
•
На Рождество Христово так холодно, что жуть,
И я как арестованный, на снег в окно гляжу.
А там – красы рубиновой стоит рябины куст.
А здесь стихи Марины – рябиновы на вкус
Как драгоценным винам, пришёл и им черёд –
Всяк на Руси безвинно из их печали пьёт.
И всяк слезинку вытрет, припомнив поутру:
«Ещё меня любите, за то, что я умру».
С морозом, со стихами, с рябиной на окне
Так этот день стихает, и горько в тишине
Нанизывать на нити замёрзших ягод кисть
И думать: «Извините, что позже родились».
•